26.06.2012
Происхождение термина «цагра» (или «цангра») неясно. Одни исследователи выводят его от французского «канкр» или «шанкр» («лебедка, ворот»), другие - от персидских «чарх» или «занбурак». Вызывают также недоумение слова Анны Комнины: «варварский лук, совершенно неизвестный грекам». Некоторые думают, что легкий ручной арбалет был действительно неизвестен византийцам в то время. Более вероятно предположение, что он не применялся ими из-за недостаточной эффективности или применялся столь редко, что это оказалось неизвестным писательнице, не очень компетентной в военном деле. В отличие отряда «латинских» народов, у византийцев не было проблем с набором хорошо подготовленных лучников. Заметим, что описание «цагры» у Комнины содержит противоречие между примитивным методом натяжения руками и высокой пробивной способностью. Возможно, натяжение руками ей запомнилось как яркое впечатление юности, а о пробивной способности арбалетов она судила по усовершенствованным образцам 1140-х гг., с крюком и стременем. Или же на ручную франкскую «цагру» она перенесла пробивную способность византийской станковой «цагры» (этот термин применительно к тяжелым самострелам присутствует, например, в «Стратегиконе» Кекавмена, написанном ок. 1075 года). Как раз в это время, на рубеже XI — XII веков, в западно-европейском арбалетном деле произошел крупный технологический сдвиг. Появились или, во всяком случае, вошли в широкое употребление способ натяжения арбалета при помощи крюка и стремени, а также сделанный из кости «орех» (роликовый затвор). Оснащенное композитным луком, такое оружие стало значительно более мощным и точным, теперь от него не защищала рыцарская кольчуга. Косвенным подтверждением именно такой датировки «арбалета со стременем» являются запрет папы Римского Урбана II на применение арбалета, а также и лука, в войнах между христианами на время первого крестового похода (1097-99 гг.). После этого многие французские церкви стали украшать скульптурами чертей с арбалетами в руках, наглядно разъясняющими текущие идеологические установки. Очевидно, в это время мощный ручной арбалет еще воспринимался как нововведение, и в то же время был уже достаточно распространен, чтобы стать значительной проблемой. Ведь с появлением мощного арбалета любой малообученный и лишенный доспехов простолюдин получал возможность убить с безопасного расстояния прекрасно подготовленного рыцаря в дорогих доспехах.
Так, например, по сообщению хроники Малмсбери, англо-норманнский граф Роджер Глостер был убит арбалетным болтом в голову во время осады Фалеза в 1106 году. А вот лук, в отличие от арбалета, не воспринимался столь остро как «дьявольское» и «несправедливое» оружие именно потому, что требует долгого обучения, недоступного рядовому крестьянину или ремесленнику. Таким образом, арбалет входил в противоречие со сложившимся в то время и ставшим основой всего средневекового мировоззрения разделением на три сословия: молящихся, сражающихся и трудящихся.
Запрет церкви на использование арбалетов привел к тому, что на десятилетие распространение этого оружия по Европе оказалось заторможено.
Связанные записи
Рубрика: 
Эпоха раннего Средневековья в Западной Европе не зря называется «темными временами». Использовались ли там какие-то виды арбалетов, неизвестно. Первое упоминание аркбаллисты относится к осаде Парижа норманнами в 885-886 годах. Тогда дротик из франкской ballista пробил сразу семерых датских викингов, и некий франк Аббот Эболус в шутку предложил отнести их на кухню, подобно дичи на вертеле. А ручные арбалеты (arcoballista) впервые упоминаются в труде «Historia Francorum» Рихера Реймско-го, при описании осады Санли (около Парижа) в 949 году и Вердена в 984 году. Во время осады Санли объединенное войско французского короля Людовика IV и немецкого императора Отгона I, как утверждается, сильно пострадало от городских арбалетчиков. Предполагают, что эти арбалеты были заимствованы из Византии. Также в древних рукописях есть упоминание об арбалетчиках («ballistarii»), которые входили в состав армии Вильгельма Завоевателя во время его вторжения в Англию в 1066 году.
Арбалетчики участвовали и в последующих сражениях последней трети XI века. Так, например, Ордерик Виталий сообщает об использовании лучников и арбалетчиков для внешней охраны англо-норманнского лагеря в кампании 1098 года по захвату Ле-Мана. Однако примечательно, что известный гобелен из Байе показывает в составе армии Вильгельма только обычных лучников - очевидно, роль ручных арбалетов тогда была незначительна.
Первое по-настоящему внятное описание западно-европейского арбалета («цагры») появляется в «Алексиаде» византийской принцессы-писательницы Анны Комнины (ок: 1083 ок. 1148 гг.) и относится к пребыванию участников первого крестового похода в Константинополе в 1097 году. Этот фрагмент рассказывает о стычке византийцев с кораблем герцога Брабантского: «Марианн стал уговаривать латинян на их языке ничего не опасаться и не сражаться с единоверцами. Кто-то из латинян прострелил ему шлем из цангры. Цангра - это варварский лук, совершенно неизвестный эллинам. Пользуясь им, не нужно правой рукой оттягивать тетиву, а левой подавать вперед лук; натягивающий это орудие, грозное и дальнометное, должен откинуться чуть ли не навзничь, упереться обеими ногами в изгиб лука, а руками изо всех сил оттягивать тетиву. К середине тетивы прикреплен желоб полуцилиндрической формы, длиной с большую стрелу; пересекая тетиву, он доходит до самой середины лука; из него-то и посылаются стрелы. Стрелы, которые в него вкладываются, очень коротки, но толсты и имеют тяжелые железные наконечники.
Арбалетчики, натягивающие тетиву своих арбалетов при помощи веревки и блока (один конец веревки крепится к поясу, а второй к арбалету).
Пущенная с огромной силой стрела, куда бы она ни попала, никогда не отскакивает назад, а насквозь пробивает и щит, и толстый панцирь и летит дальше. Вот насколько силен и неудержим полет этих стрел. Случалось, что такая стрела пробивала даже медную статую, а если она ударяется в стену большого города, то либо ее острие выходит по другую сторону, либо она целиком вонзается в толщу стены и там остается. Таким образом, кажется, что из этого лука стреляет сам дьявол. Тот, кто поражен его ударом, погибает, несчастный, ничего не почувствовав и не успев понять, что его поразило. И вот стрела, пущенная из цангры, попала в верхушку шлема и пробила его на лету, не задев даже волоска Мариана; провидение не допустило этого».
Связанные записи
Трактат псевдо-Маврикия на рубеже VI-VII веков повествует о «соленарионах», стреляющих малыми стрелами на большое расстояние, под которыми некоторые понимают ручные арбалеты. Упоминаются «соленарионы» с малыми стрелами и в трактате Леона VI «Тактика», написанном в начале VII века, и в анонимном труде «Sylloge Tacticorum» середины того же века. Затем, начиная с обороны Константинополя от арабов в 717-718 годах, на первый план выходит термин «токсобаллистра», эквивалентный латинской «аркубаллисте». В византийских источниках VIII — X веков он мелькает постоянно, наряду с различными названиями требюше.
Например, в перечень вооружения экспедиции, направленной против захваченного мусульманами Крита в 949 году, входили «большие аркбаллисты с воротом» станковые арбалеты, а также «ручные аркбаллисты» - ручные, переносные арбалеты. Именно Византия в наибольшей степени сохраняла античное наследие в то время, и большие станковые самострелы в ней преобладали над ручными арбалетами. Короткие, толстые, быстро летящие арбалетные болты византийцы именовали «мышами» или «мухами». Этот термин был заимствован итальянцами как «musca, mosca», а через несколько столетий ружейные пули стали именовать «маленькими мушками» - «muschetta, moschetta». Так возникло слово «мушкет».
Первое известное упоминание арбалета в мусульманском мире появляется на удивление поздно - в 881 году, когда при подавлении восстания Занджа в южной Месопотамии был использован «ножной лук». Он назывался так, поскольку стрелок вставал ногами на дугу арбалета и натягивал тетиву руками или при помощи поясного крюка.
Несколько позднее появляются персидские термины «занбурак» («маленький шмель») для большого станкового крепостного или корабельного арбалета и «чарх» для легкого ручного арбалета, натягиваемого веревкой с крюком и блоком, привязанной к поясу. Самым крупным арбалетом был фатимидский (египетский) «кавс ал-лаваб», чьи болты якобы весили 5 сирийских ратлей (более 9 кг), - так утверждает Д. Никол. Более поздний ( X I V — XV века) «кавс ал-аккар», используемый египтянами и турками, представлял из себя переносной арбалет с «английским» воротом. По свидетельству мамлюкского командира ибн Тайбуга (1368 г.), болт для него весил 10 с половиной дирхемов, то есть треть килограмма. В целом в мусульманском мире арбалеты были значительно менее распространены, чем обычные луки. Единственным исключением является Гранадский эмират XIII — XV веков. Примечательно, что там арбалет называли «франкским луком». Как писал местный ученый Ibn Hudayl, были два типа луков - арабские, которые натягивают рукой, и франкские, которые натягивают при помощи ноги. Первые более подходят всадникам, «как более быстрые и менее дорогие», вторые - пехотинцам, как более дальнобойные, «особенно в осадах укрепленных мест, морских боях и операциях подобного рода». Для изготовления арбалетов Ibn Hudayl особенно рекомендует древесину дикой оливы, вяза, померанцевого дерева, яблони, граната и айвы.
Наибольшего развития производство арбалетов в мусульманской Испании достигло в конце XIV и XV веках; мало-помалу они стали вытеснять луки, в том числе и при стрельбе с лошади. Впоследствии бежавшие из Гыранады мавры принесли это искусство в Магриб.
Связанные записи
Арбалет был изобретен примерно в одно и то же время в Древней Греции (в 399 году до н. э.) и в Китае (в IV веке до н. э.). В то время сиракузский тиран Дионисий Старший, испытывая трудности в войне с карфагенянами, собрал группу инженеров-механиков и дал им задание создать осадные машины нового типа (по свидетельству Диодора Сицилийского). Тогда, якобы, и появился гастрафет - самострельный лук, который натягивали, наваливаясь животом на специальную рукоятку. Очевидно, этот метод оказался не очень удачным, поскольку гастрафеты, оставаясь хорошо известной конструкцией, не играли заметной роли в античном военном деле. Основное внимание античных инженеров оказалось направлено на торсионные машины, появившиеся около 340 года до н. э. Именно с ними связаны имена наиболее известных специалистов античной полиоркетики Архимеда, Битона, Филона, Герона, Витрувия. Торсионные машины можно сделать значительно более мощными, чем тенсионные, при сохранении необходимой компактности. В то же время они значительно сложнее по конструкции, вследствие чего дороже и менее надежны. Можно только предполагать, почему именно древнегреческие инженеры развивали преимущественно наиболее крупные образцы, а не ручное оружие.
Арбалет был изобретен примерно в одно и то же время в Древней Греции (в 399 году до н. э.) и в Китае (в IV веке до н. э.). В то время сиракузский тиран Дионисий Старший, испытывая трудности в войне с карфагенянами, собрал группу инженеров-механиков и дал им задание создать осадные машины нового типа (по свидетельству Диодора Сицилийского). Тогда, якобы, и появился гастрафет - самострельный лук, который натягивали, наваливаясь животом на специальную рукоятку. Очевидно, этот метод оказался не очень удачным, поскольку гастрафеты, оставаясь хорошо известной конструкцией, не играли заметной роли в античном военном деле. Основное внимание античных инженеров оказалось направлено на торсионные машины, появившиеся около 340 года до н. э. Именно с ними связаны имена наиболее известных специалистов античной полиоркетики Архимеда, Битона, Филона, Герона, Витрувия. Торсионные машины можно сделать значительно более мощными, чем тенсионные, при сохранении необходимой компактности. В то же время они значительно сложнее по конструкции, вследствие чего дороже и менее надежны. Можно только предполагать, почему именно древнегреческие инженеры развивали преимущественно наиболее крупные образцы, а не ручное оружие.
Долгое время их датировали IV веком н. э., но в последнее время склоняются к значительно более ранней датировке - II веку н. э. Их внешний вид показывает большое сходство со средневековыми моделями, на надгробии из Полиньяка даже просматривается нечто вроде «ореха» (роликового затвора). Последующие упоминания становятся все реже и реже. Прокопий Кесарийский, говоря об осаде Рима готами в 537-538 гг., упоминает только онагр и «баллисту», которая, судя по его описанию, является большим станковым арбалетом. Вот этот важный фрагмент («Война с готами», гл. 21,. пер. С. П. Кондратьева): «Велизарий поставил на своих башнях машины, которые называются балистрами. Эти машины имеют вид лука; снизу у них выдается, поднимаясь кверху, выдолбленный деревянный рог; он движется свободно и лежит на прямой железной штанге. Когда из этой машины хотят стрелять в неприятелей, то, натягивая при помощи короткого каната, заставляют сгибаться деревянные части, которые являются краями лука, а в ложбинку рога кладут стрелу длиною в половину тех стрел, которые пускаются из обыкновенных луков, толщиною же больше в четыре раза. Перьями, как у обычных стрел, они не снабжены, но вместо перьев у них приделаны тонкие деревянные пластинки, и по внешнему виду они очень похожи на стрелу. К ней приделывают острый наконечник, очень большой и соответствующий ее толщине. Стоящие по обе стороны при помощи некоторых приспособлений с великим усилием натягивают тетиву, и тогда выдолбленный рог, двигаясь вперед, выкидывается и с такой силой выбрасывает стрелу, что ее полет равняется минимум двойному расстоянию полета стрелы из простого лука. И, попав в дерево или камень, она легко его пробивает. Эта машина названа таким именем потому, что действительно она очень хорошо стреляет «баллей».
О подобных «баллистах» на повозках, поворачивающихся во все стороны, говорит и трактат псевдо-Маврикия на рубеже VI-VII веков.
Связанные записи
Средневековая история европейских механических метательных машин охватывает период приблизительно с 400-го по 1500 год. Ее можно разделить на шесть периодов.
Первый период начинается с 400 года и длится по 550-й. В это время происходит упадок античной торсионной артиллерии.
Второй период (с 550-го по 850 год) - так называемые «темные века». В Западной Европе не сохранилось ни одного упоминания о механических метательных устройствах, даже о простейших арбалетах того времени. Механическая артиллерия сохранялась только в Византии и в мусульманских странах. Однако именно в этот период произошел принципиально важный переход от торсионных камнеметов к гравитационным машинам требюше.
Третий период начинается с 8 5 0 - г о и длится по 1050 год. Наступает эпоха «раннего Средневековья». В это время в Западной Европе появляются первые единичные упоминания о примитивных арбалетах, аркбаллистах и требюше с тяговыми веревками. Эта техника преимущественно заимствовалась из Византии, сохранявшей свое лидерство.
Четвертый период (с 1050-го по 1200 год) - это период экстенсивного развития. В это время механические метательные устройства распространяются по всей Европе, но еще остаются достаточно примитивными. Заимствование идей и технологий из Византии и арабских стран сочетается с первыми попытками их самостоятельного усовершенствования.
Пятый период с (1200 - 1 3 5 0 годы) - период расцвета европейской механической артиллерии. В это время уже мусульманский мир, в котором ощущался все более явственный застой, и Византия, быстро клонившаяся к упадку, начинают заимствовать европейские изобретения. Период этот открывается изобретением большого стенобитного требюше с противовесом и завершается, когда повсеместное распространение улучшенных методов фортификации сделало это оружие неэффективным. Важным достижением этого времени было и повторное появление торсионного стреломета (спрингалда).
Шестой период начинается с 1350 года и длится по 1500-й. Это период постепенного исчезновения механической артиллерии. На него неслучайно накладывается «век экспериментов» в огнестрельном оружии (примерно 1380 - 1520 годы). К сожалению, расцвет средневековой метательной техники был недолог: спрингалд продержался всего 130 лет (с 1250 по 1380г.), а большой требюше с противовесом - 230 лет (с 1190 по 1420 г.). Развитие механических метательных машин было прервано появлением более эффективного огнестрельного оружия.
Связанные записи
Для эпохи Средневековья символическое содержание многих архитектурных элементов было важнее их практической ценности.
Каких размеров мог достигать замок как символ статуса и притязаний на власть, впечатляюще иллюстрирует пример средневекового замка Соису - каменный образ мощи и мании величия. Гигантский замковый ансамбль всего за несколько лет, между 1225 и 1230 годами, возвел перед воротами Парижа, посреди Пикардии, Enguerrand III, господин de Coucy. Пройдя через вытянутый форбург, являвшийся импозантной частью городских укреплений, вы оказывались перед донжоном. Уже фронтальная сторона должна была произвести на вас сильное впечатление, если не шокировать.
Здесь, за рвом, посреди щитовой стены стояла действительно огромная круглая башня 30 метров в диаметре, высотой более 50 метров, толщина стен башни достигала 7 метров. Только лишь четыре угловые башни имели диаметр 18-23 метра и высоту 35 метров - больше, чем главные башни большинства замков того времени! В центре замка находились роскошное парадное здание размеров большой церкви, а также кухня и замковая церковь. Даже в своих архитектурных деталях и внутреннем оформлении замок-гигант демонстрировал невероятную роскошь - здесь все было гигантским.
От донжона замка Соuсу, в котором проживал хозяин замка со своей семьей, в настоящее время остался, к сожалению, лишь холм. В марте 1917 года немецкие саперы с помощью 28 тыс. кг взрывчатки в бессмысленном военном акте взорвали этот шедевр средневековой архитектуры.
Соuсу, кроме переделок и расширений при Enguerrand VII в 1380 году, являлся творением одного человека, который хотел архитектурно заявить свои претензии на французскую корону и создал каменное свидетельство мании величия: Enguerrand III de Coucy (1191-1242), как кум императора Оттона IV, имел шансы на регентство. Господа de Coucy в XII — XIII веках были одной из богатейших и влиятельнейших семей Франции; сам Enguerrand III хотел достигнуть новых масштабов в строительстве, превосходящих все существовавшее до сих пор, затмить даже королевские постройки и сам Лувр, и обозначить таким образом свое особое положение в королевстве. Тщеславная, властолюбивая сущность заставляла его, однако, думать и о предстоящих столкновениях и, несмотря на стремление к подчеркнутой роскоши, создать в высшей степени обороноспособное сооружение.
Масштабы Соuсу есть с чем сопоставить. То, что доведено здесь до предела, знать перенимала с уменьшением размеров для своих резиденций: чем дороже был замок, тем больше, как правило, были социальные претензии его господина. Это доказывает разница между династическими замками и замками мелкой знати, которые отличались как современная вилла от серийного дома
Связанные записи
Средневековый замок - это символ силы и власти. В манускриптах того времени при описании замков в первую очередь рассказывают о башнях. Широко распространено изображение замковых башен на гербах и печатях, где башня служила архитектурной «афишей» и являлась важным элементом претензий на силу и господство. Образ башни соответствовал идеальному представлению о средневековом замке: мощное, возвышающееся, неприступное строение лучше всего демонстрировало превосходство, силу и неприкосновенность рыцаря-феодала 1акже башня являлась символом принадлежности к благородному сословию. Высота, размеры, даже качество стен башни - все эти параметры непосредственно влияли на символическое значение. Примером может служить башнеподобное привратное строение в замке Salzburg в
Нижней Франконии. Владелец замка, архиепископ Вюрцбурга, приказал возвести башнеподобное привратное строение как самое высокое здание в замке, а для придания ему более мощного вида стены здания строились из камней выпуклой формы. Этим архиепископ не только подчеркнул свой высокий ранг вне замка, но и свое положение по отношению к другим его обитателям.
В замке Münzenberg в Гессене стоят два паласа и две высокие башни романского и готического периода. Эти строения являются примерами высокого искусства каменотесов. Паласы богато украшены орнаментом. К концу XIII века замок Münzenberg перешел к роду Falkenstein. Новые владельцы не стали, как обычно, перестраивать старые постройки, возведенные еще в XII веке, а рядом с ними возвели новые. Этим они еще больше подчеркнули свое богатство и положение в обществе.
Ворота замка также имели большое символическое значение. Даже в наше время, если хотят архитектурно подчеркнуть благосостояние хозяев загородного дома, их ворота делают большими, помпезными, с различными украшениями. Такие ворота дают представление посетителю, в чьи владения он вступает и сколь скромен его общественный статус по сравнению со статусом хозяина. Вход был и остается в значительной степени визитной карточкой хозяина дома. Примером такого входа может служить архитектура зальцбургской привратной башни. Сознательное пренебрежение оборонительными элементами служило епископу символом силы, который должен был продемонстрировать всем, как мало он кого-либо боится. Общественный и политический статус давали ему достаточную защиту, и он мог позволить себе сознательно отказаться от оборонительных элементов.
Связанные записи
Примером средневековой замковой архитектуры могут служить такие оккупационные замки, как Criccieth, Conway и Harlech. Эти замки были возведены по приказу Эдуарда I во время военных действий. Для постройки замков были задействованы ремесленники из всех подвластных королю графств: 1000 рабочих по добыче камня, 170 каменотесов, 1600 лесорубов, 380 плотников, а также кузнецы и другие мастеровые. Расходы на военный поход в перечете на современные деньги составили 70 млн. английских фунтов.
Оккупационные замки еще в XI веке возводили норманны при завоевании Англии. На ковре из Байё есть изображение, как норманны, высадившись близ Гастингса, приступают к строительству деревянного замка Hastings на насыпном холме. Кстати, большинство деталей замка было изготовлено заранее, еще в Нормандии. Это позволяло создать фортификационные сооружения за короткое время. Такая практика возведения укреплений существовала у армий многих народов. Деревянный замок Hastings являлся для норманнов плацдармом для дальнейших завоеваний в Англии. В нем хранились припасы и строительные материалы, а также в случае опасности могли укрыться воины. Вместе с тем замок оказывал психологическое воздействие: на местное население он действовал угнетающе, подавляя их волю, а на завоевателей, наоборот, ободряюще.
В средние века иметь собственный замок за спиной во время военных действий старался любой полководец. Ведь в случае чего он мог отойти вместе с армией под прикрытие мощных стен, тем самым давая возможность своим войскам отдохнуть и перегруппироваться. Небольшие замки, возводимые на завоеванной территории в стратегически выгодных местах, таких как перекрестки главных дорог, горных проходов и речных путей, играли большую роль в замковой политике. Из-за малочисленности гарнизона они были не так эффективны в военное время, как гарнизонные замки. Но у маленьких замков были другие функции, с которыми они как нельзя лучше справлялись. У них, помимо охраны и управления прилегающей территории, были еще функции полицейского участка, таможни, почтовой станции и места ночлега.
Количество замков на оккупированных территориях показывало, насколько сильно господство захватчиков и как прочно им удалось закрепиться во владениях. Кстати, захватчики не только возводили новые замки, но и укрепляли старые, отобранные у прежних владельцев -напомним, что полное разрушение замка в средние века было редкостью. Доказательством того, что замки играли огромную роль в имперской и земельной политике, может служить тот факт, что в средние века существовали специальные уставы по строительству замков. Пример такого документа - знаменитый устав короля Генриха I, написанный примерно в X веке. В нем говорилось о возведении и заселении конкретных замков. Под заселением подразумевалась передача в пользование феодалам уже построенных замков. То есть крупный феодал, будь то король или церковный князь, возводил на своих землях в стратегически важных местах замки, в которые назначал своих вассалов, а те, в свою очередь, имели право передавать лены своим подданным. Так возникала пирамидальная структура власти, которую можно увидеть даже в расположении замков: рядом с немногими династическими замками существовали многочисленные замки мелких рыцарей. Династические замки являлись как бы вершиной айсберга. Благодаря своей дорогой архитектуре они сохранились лучше, чем неисчислимые дешевые постройки, возводившиеся низшей знатью в сельской местности. Пирамидальная структура создавала для сюзеренов постоянную проблему сохранения контроля над многочисленными замками своих вассалов. Поэтому наряду с договорами открытия и обеспечения замков заключались разнообразные специальные соглашения. Таким образом, помимо оборонительной функции замок являлся еще и символом полученной власти, служил резиденцией, управой и судом.
Связанные записи
Помимо контр-замков на захваченных территориях возводились и так называемые гарнизонные замки. Они строились в стратегически важных местах и являлись опорным пунктом для армии захватчиков. В таких замках могло находиться до 3000 воинов, не считая обслуживающего персонала. Единственным минусом гарнизонных замков был их большой размер, ведь они предназначались для содержания значительного воинского контингента, и когда расквартированные в таком замке войска покидали его, то из-за своих больших размеров он оказывался уязвимее обычного рыцарского замка, чей гарнизон состоял лишь из горстки людей. Примером такого гарнизонного замка может служить знаменитый замок Krak-des-Chevaliers в Сирии. Krak-des-Chevaliers был построен рыцарями Ордена иоаннитов для охраны восточных проходов к государству крестоносцев в Триполи, на месте старой крепости. Рыцари восстановили старые укрепления и построили новые, тем самым значительно расширив замок.
Замок стал опорным пунктом рыцарей ордена, а также являлся гарнизонным замком, так как для выполнения охранных функций к нему требовалось не менее 1500 воинов, не считая обслуживающего персонала. В начале XIII века гарнизон замка Krak-des-Chevaliers насчитывал 2000 воинов, которые прекрасно справлялись с отражением вражеских набегов - как мусульман, так и разбойников.
За время своего существования замок пережил множество осад и землетрясений, но так и не был разрушен. К концу XIII века замок Krak-des-Chevaliers утратил свое первостепенное значение для Ордена иоаннитов, и его гарнизон сократился до 200 воинов, что было явно недостаточно для выполнения охранных функций. Снижение численности гарнизона привело к тому, что в 1271 году замок был взят войсками султана Бейбарса.
Строительство и поддержание высокой боеспособности гарнизонных замков на захваченных территориях требовало больших финансовых затрат. И как только финансирование прекращалось, замок приходил в упадок. Так, например, в XIII веке король Англии Эдуард I сумел покорить Уэльс только благодаря грамотной системе построения замков. А вот покорение Шотландии таким же способом ему не удалось из-за нехватки денег. Строя замки, король Эдуард I обезопасил северное побережье и внутреннюю территорию государства.
Связанные записи
Некоторые замки возводились с целью блокирования других замков во время осады - так называемые контр-замки. Так, например, в 500 метрах от развалин замка Rheinberg в округе Rheingau-Taunus на выступе горного склона были найдены остатки контр-замка, носящего название «Aachener Schanze». Это осадное укрепление сыграло важную роль во взятии замка Rheinberg в XIII веке. Некоторые контр-замки сохранились и до наших дней - конт-разамок Trutzeltz возле замка Эльтц и контр-замок Ramstein на подступах к замку Ortenburg в Эльзасе.
Контр-замок Trutzeltz был возведен архиепископом Трира Балдуином во времена «Эльтцской распри», которая длилась с 1331 по 1336 год. Замок Эльтц подвергался осаде два года, и все это время его гарнизон находился под обстрелом снарядов диаметром от 35 до 45 см (эти снаряды и сейчас можно увидеть во дворе замка). Через два года тяжелой осады замок был в з я т неприятелем.
Так же проходила и осада замка Ortenburg. Во время осады в 1293 году Otto von Ochsenstein приказал построить контр-замок Ramstein. Осада длилась долго, и только с помощью различных осадных машин (часть которых была установлена в контр-замке) удалось взять замок Ortenburg. Основной задачей контр-замков было изолирование осажденных от помощи извне. Немаловажную роль играл и психологический эффект: видя, как неприятель возводит мощные укрепления перед их замком, осажденные предчувствовали неизбежность поражения. И часто этого было достаточно, чтобы гарнизон замка сдался на милость победителя.
